Калужский М.Л.
Методология анализа системных противоречий общественного развития
Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук , ОМСК, 2000

Предыдущая

Оглавление

Следующая

Глава 3. Методология анализа системных противоречий

§ 1. Теоретические основы системных исследований

Сегодня широкое распространение получило мнение о том, что концептуальный подход классической науки уже не вполне отвечает требованиям современной жизни и нуждается в кардинальном пересмотре [21, с.29-32]. В качестве главной проблемы классического подхода приводится тезис о потенциальной возможности познания окружающей действительности. Особенно актуально это положение для общегуманитарных дисциплин.

В самом деле, в научных кругах постоянно звучат утверждения о примате социальных начал над экономикой от социологов, приоритетности экономики над культурой от экономистов и еще огромное количество взаимоисключающих мнений. Проблема заключается в том, что представление о сущности явлений реально обусловлено скорее подходом наблюдателя, нежели действительным положением вещей[44].

Принципиальное отличие социально-философской методологии заключается в попытке выйти за рамки традиционных прикладных дисциплин и подходе с позиций внешнего наблюдателя. Ведь если взглянуть, к примеру, на экономические процессы под иным углом зрения, то они легко трансформируются в процессы исторические, общественно-политические, социальные и т.д., где терминология и действующие факторы выглядят совершенно иначе.

Отсюда неизбежно следует, что любое знание – это достаточно субъективное толкование реальности, обусловленное в первую очередь подходом наблюдателя, а уже затем объективными закономерностями. Нашей субъективной интерпретации реальности всегда будет соответствовать определенная мысленная конструкция.

Это не проблема реальности – это проблема методологии. В действительности мы наблюдаем лишь отдельные грани единого процесса развития техногенной цивилизации. А отклонения прогнозируемых моделей от состояния реального объекта исследования во всех случаях будет определяться несовершенством практикуемого подхода, основанного на вычленении отдельных признаков сложнейшего процесса.

Парадокс современной науки заключается в том, что узкодисциплинарные процессы рассматриваются как обладающие своей собственной логикой вне взаимосвязи с окружающими явлениями. К сожалению, невозможно создать такую методологию, которая позволит учесть абсолютно все проявления системных процессов. И чем более общими становятся научные представления о социальных процессах, тем больше в них наблюдается обобщений и тенденциозности.

Динамика процессов чаще всего рассматривается на базе тех явлений, которые наблюдаются в избранной системе отсчета[45]. В самом деле, было бы весьма затруднительно в единой системе отсчета сопоставить, скажем, влияние президентских выборов (речь идет о голосах избирателей) на величину национального дохода (финансовые показатели) или на рост рождаемости (демографические показатели). Хотя учесть взаимное влияние этих мультипликативных факторов, используя методологию одной научной дисциплины не представляет труда.

Так, влияние социально-экономических процессов на результаты выборов можно оценить через изменение политических пристрастий избирателей. Воздействие на экономику смены политического лидера, наоборот, – через изменение экономических показателей. Обе оценки будут грешить известной долей приближенности и не учитывать влияние мировых экономических явлений (например, изменения цен на энергоносители), климатических изменений (например, неурожайных лет) или поведенческих ошибок лидеров (локальных конфликтов).

Особенность общей теории систем заключается в комплексности изучения социальных процессов. Представим себе производство, находящееся в чрезвычайно стабильной экономической ситуации: показатели сбыта близки к оптимальным, доходы стабильны и предсказуемы, издержки контролируются, а конкуренция малоощутима.

Небольшое превышение обычной доли прибыли не окажет заметного влияния на стратегию предприятия. Вся система останется в состоянии, близком к равновесному. Но представим, что за счет технологического прорыва или по другим причинам уровень доходности резко возрос (упал). Тогда система оказывается сдвинутой в состояние, далекое от равновесия, и на первый план выступают нелинейные отношения.

Находясь в таком положении, системы ведут себя весьма необычно. Слабые сигналы на входе систем могут порождать значительные изменения и иногда приводить к совершенно неожиданным результатам (своего рода диссонанс).

Система ведет себя так, что ее поведение представляется абсолютно непредсказуемым. Если предположить, что в ходе поступательного экономического развития могут проявляться некие факторы, способствующие самовоспроизводству внутри рассматриваемой надсистемы (скажем, ажиотажный спрос на техническую новинку), то это позволит очень изящно объяснить внутреннюю механику научно-технического прогресса. Перейдя от отдельных экономических структур к их комплексному рассмотрению, становится понятно, почему число диссипативных структур резко возрастает, а сами они трудносопоставимы.

Остановимся подробнее на сущности конкуренции – горизонтального взаимодействия социальных систем. Термин “конкуренция” в традиционном понимании подразумевает “соперничество, или борьбу, часто между двумя более или менее четко обозначенными соперниками” со всеми вытекающими из этого последствиями[46]. Подход к понятию “конкуренция” с точки зрения общей теории систем предполагает более глубокое осмысление этого явления. Любая конкуренция, в этом смысле есть ни что иное, как сравнительная адаптация систем к наложенным на них граничным условиям.

Отличие от традиционного подхода заключается в ином осмыслении реальности. В качестве ориентира принимается не поведение основных конкурентов на рынке, но общее состояние рынка и динамика изменения совокупного спроса (разумеется, и иные факторы). Даже совокупный спрос определяется здесь не как сумма цен, которую покупатели готовы заплатить за товары, но как сумма цен, которую покупатели готовы заплатить за их потребительские свойства.  Особенность пригожинского подхода к пониманию сущности системной адаптации иллюстрируется рисунком:

Традиционный подход рассматривает социальные явления в рамках отдельных гуманитарных дисциплин, мало связанных между собой. Он самодостаточен и научен лишь в рамках собственной методологии, отвечая на вопрос "что происходит?".[47]

Бихевиористический подход рассматривает поведение потребителей на основе методологии социального дарвинизма, широко используя общие для всех живых организмов закономерности поведения. Такой подход более глубок и всеохватен, он отвечает как на вопрос "что происходит?", так и на вопрос "как происходит?".

Подход с точки зрения общей теории систем использует методологию, охватывающую все проявления системной эволюции. Он отвечает не только на предыдущие вопросы, но и на главный вопрос – "почему происходит?". Поэтому можно говорить о диалектичности выводов общей теории систем.

Отсюда следует вывод, формулирующий основное отличие общей теории систем от предшествующих концепций: определяющую роль в конкурентной адаптации играют не внутренние (субъективные) устремления социальных систем, но внешние (объективные) условия их существования. Под внешними условиями обычно понимаются факторы, которые задают граничные условия систем и обуславливаются независящими от них причинами. К примеру, на корпоративном уровне внешние факторы можно разделить на три основных типа[48]:

1) Первичные внешние факторы (окружающая среда), вызванные основополагающими причинами, влияющими на всю надсистему в целом:

а) факторы природного характера – запасы полезных ископаемых, климатические условия, стихийные явления и т.д.

б) факторы социального характера – социальная структура общества, эффективность государственного управления, национальные традиции и другие особенности, которые при социальном моделировании обычно не принято учитывать, так как они действуют в других системах отсчета.

2) Вторичные внешние факторы (конкурентная среда), возникающие при взаимодействии структур одного системного уровня:

факторы, обусловленные адаптационным поведением систем – потребительские характеристики населения, распределение ресурсных потоков, уровень промышленного развития и т.д.

Возможна и более глубокая систематизация, если рассматривать отдельную территорию или государство в целом:

2₁) факторы, обусловленные взаимодействием структур в избранной совокупности. Например, в системе: "банки – промышленность – торговля – транспорт – коммуникации". Такие структуры мы можем наблюдать, рассматривая деятельность крупных финансово-промышленных групп.

2₂) факторы, вызванные внезапным переходом одной из систем на новый уровень самоорганизации. В качестве примера можно привести бифуркационные изменения в текстильной промышленности после появления синтетических тканей.

3) Управляющие внешние факторы (условия надсистемы), воспроизводимые извне с целью катализации адаптационных реакций подсистем:

а) блокирования внешних воздействий (состояние закрытости), исходя из субъективно заданных тенденций развития. Примерами таких факторов могут служить дотации, субвенции, всевозможные целевые программы и т.д.

б) стимулирования адаптационных возможностей (состояние открытости). Это может выражаться в конкурсном финансировании научных исследований, образования, медицины, в развитии коммуникаций, связи, энергетики и многого другого.

В рамках традиционной экономической теории механизм действия управляющих факторов был описан еще в 1939 году П.Самуэльсоном под терминами "мультипликатора" и "акселератора".[49]

Все три группы факторов действуют независимо от самой системы и их причины находятся вне нее. Однако именно эти факторы в конечном итоге определяют поведение социальных систем. Следует отметить, что градация свойственна лишь внешним факторам, так как внутренние факторы всегда однородны, поскольку речь идет об адаптационном поведении систем в существующих граничных рамках.

Особенно важную роль здесь играет "состояние-аттрактор" (равновесие) системы. Если показатель адаптированности производителя к запросам покупателей ниже равновесного, то он задает своим предложением границу отсчета желаемости в качестве худшего варианта предложения.

Если же его показатели соответствуют равновесным в надсистеме, то можно предположить, что производитель находится в близком к равновесию состоянии, а соотношение его совокупных доходов (внешний фактор) и совокупных затрат (внутренний фактор) примерно соответствует равновесным показателям надсистемы.

И, наконец, если адаптированность производителя выше средневзвешенного уровня в надсистеме, то такой производитель получает от потребителей часть сэкономленных ресурсов в виде дополнительной прибыли. Размеры такой прибыли сокращаются по мере эволюционного перехода других производителей на тот же уровень эффективности производства (т.е. постепенного роста самоорганизации всей надсистемы в целом).

Следует отметить, что законы термодинамического равновесия действуют и в макроэкономическом масштабе. С той лишь разницей, что в качестве подсистемы здесь выступают отдельные экономические отрасли, эффективность преобразования внешних ресурсов которыми обуславливает приток дополнительных ресурсов (в виде инвестиций).

Иначе говоря, когда в надсистему поступает некоторое количество ресурсов, они распределяются не по признаку размера систем, а по признаку их восприимчивости и степени внутренней самоорганизации. Чем более открыта и самоорганизована система, тем эффективнее преобразует она внешние ресурсы и тем более значительную роль в надсистеме играет.

Если сырьевые ресурсы более эффективно перерабатываются в странах с развитой рыночной экономикой, мы наблюдаем переток туда сырьевых ресурсов из стран с менее эффективной экономической инфраструктурой. Однако для того, чтобы государство вышло на средний для высокоразвитых стран уровень, недостаточно добиться средних показателей, нужно превысить их.

Так, к примеру, бурный рост в 1990-х гг. легкой промышленности в Китае произошел не только из-за дешевизны местной рабочей силы, но и из-за востребованности на зарубежных рынках (в первую очередь – в США и СНГ) дешевых китайских товаров. Ресурсы буквально хлынули в Китай.

Прибыль шла на дальнейшее расширение и обновление высокорентабельного производства. А издержки (энтропия), вызванные освобождением внутренних цен и снижением рентабельности челночной торговли, подстегнули производителей к внедрению современных высокоэффективных технологий. В итоге за счет кустарных кроссовок и пуховиков было профинансировано т.н. "китайское экономическое чудо" в легкой промышленности.

Сегодня для того, чтобы догнать Китай по темпам развития легкой промышленности, необходимо не только повторить китайскую ситуацию, но и оказаться в гораздо лучших экономических условиях. Там перевооружение уже прошло, местный и мировой рынки в соответствии с новыми экономическими реалиями пришли в состояние динамического равновесия. Поэтому новым участникам потребуется гораздо больше ресурсов, чтобы сначала вывести рынок этой отрасли из равновесия, а потом зафиксировать его новые параметры.

Может быть два варианта. Первый – наличие рынка сбыта продукции с огромными свободными ресурсами, в том числе и для товарообменных операций. Экономическое развитие происходит за счет сокращения чужих малоэффективных производств. А второй – это высокотехнологический прорыв, подкрепленный грамотной маркетинговой политикой на макроуровне.

Пример – развитие японской экономики при общем дефиците полезных ископаемых и других природных ресурсов. В этом случае экономическое развитие происходит за счет сокращения совокупных издержек отрасли до тех пор, пока средний показатель эффективности мирового производства отрасли не зафиксируется на новом уровне.

Аналогичным образом можно представить и социально-экономическую ситуацию в Российской Федерации (в региональном разрезе). Вообще, разделение экономических процессов на микро- и макроэкономику представляется достаточно надуманным, поскольку совершенно однородные явления наблюдаются как на уровне отдельного предприятия, так и на уровне региона (территории) или мирового хозяйства в целом.

Поэтому общая теория систем не рассматривает предприятие как изолированную социально-экономическую систему с фиксированными показателями валового производства (по принципу В.Леонтьева: "выпуск – затраты")[50]. Речь идет о субъекте хозяйственных отношений, в полной мере подверженном внешним влияниям социально-экономической конъюнктуры. Здесь есть два существенных отличия от традиционных подходов:

1.  не внутренние приоритеты, а внешние обстоятельства (граничные рамки) определяют поведение социальных систем;

2.  не рост прибыли, но рост издержек (энтропия) стимулируют развитие социальных систем.

Проблема в приоритетах. На поверхности всегда лежит стремление к прибыли, но в так или иначе присутствует и осознанная необходимость компенсации издержек. Исходя из двойственного характера системных процессов, подход в конечном итоге сводится к сопоставлению влияния внешних и внутренних факторов в системе. Например:

Любое превышение доходов над издержками в единицу времени будет являться прибылью, а для обратной ситуации – убытком. Доходы отражают обратную связь с надсистемой (совокупным спросом). Тогда как издержки играют первостепенную роль в производственном процессе, отражая степень самоорганизации всей системы в целом и отдельных ее элементов в частности. Изучая ресурсные возможности социальных систем, мы исследуем наличие ресурсов внешней среды и степень их доступности. Изучая издержки, мы рассматриваем внутренние показатели систем и сравнительную эффективность их функционирования.

Здесь, по мнению автора, скрыт ответ на то, почему теория прибавочной стоимости отрицает возможность эволюционного развития рыночной системы хозяйствования. Марксистская теория делает упор на примат показателей прибыли, что называется "при прочих равных".

Поскольку научно-технический прогресс К.Маркс не учитывал, то источник привлечением дополнительных ресурсов он видел только в росте эксплуатации наемных рабочих со всеми вытекающими отсюда последствиями. Историческая действительность доказала несостоятельность этой на первый взгляд очень стройной концепции.

---

Предыдущая

Оглавление

Следующая